Сюжета романа «Музей заброшенных секретов» сейчас не знает только ленивый или незаинтересованный в громких премьерах читатель. Роман о любви, об УПА. и дальше можно продолжать список тематических орбит, о которых УП «Жизнь» уже когда-то писала.

Браться к критике «Музея …» – дело мягко говоря неблагодарное. Оксана Забужко таки не дебютант и имеет хороший авторский опыт за плечами – ее новый текст качественный, структура романа-музея практически безупречна, он действительно хорошо выписан и выработано (в смысле «bien travaill?»).

А это не может не вселять в душу оптимизм и веру в то, что когда в современной украинской литературе настанет время, когда издание осмысленного и созрело художественного текста наконец станет нормой, а не исключением.

Одной из раздражающих составляющих романа является «единый нарратив». «Музей заброшенных секретов» так или иначе является попыткой его творения (хотя не уверена, что современные информационный, культурный и др. пространства в целом предоставляются к унификации.

Здесь «единый нарратив» творится на границе, на пограничные, в точке borderland встречи-столкновения-сопоставления. Встреча с Другим является сквозной стратегией романа. Это встреча во времени и пространстве – от новых знакомств к изучению и попытки проникнуть в неизвестный скрытый мир чужих снов, старых фотографий и людей из прошлого.

Дополнительного веса этой важной теме предоставляет терпелива и скрупулезная развитие мира романа, осуществлялась по результатам не одного дня сидения в архивах и не одного десятку часов интервью.

Текст полнится каталогом цитат, параллельно с сюжетом развивается настоящая сеть интертекст и гипертекста – филологи оценят и исследуют. Но образ рассказчика сквозь них иногда возникает несколько пренебрежительным – мол, вот я еще и такое знаю, а вы?

Текстом рассыпаны осколки интересных и не очень мелочей, которые действительно невозможно придумать. Но вообще классический прием создания «эффекта реальности» путем накопления правдоподобных деталей сработал парадоксально и неожиданно.

Когда натыкаешься на непрерывное уточнение-названия марок сигарет, напитков, одежды, косметики, колготок – то на каком этапе это начинает напоминать тексты Дарьи Донцовой с хронической любовью к product placement. Конечно, ярый филолог сможет при желании доказать что словосочетание «женщина в свитере» и «женщина в свитере от Laura Eshley» имеют разное смысловую нагрузку и подтекст.

Но в целом корпус романа таки составляют новые, интересные, провокационные, необычные экзотические объекты авторского исследования Забужко. Правда сквозь все эти «секреты», с мерцание которых и должна сложиться целостная мозаика «единого нарратива» встречи с Другим и принятие его, проступает совсем другая матрица – более или менее явное протистоянняпротиставлення «своих» и «чужих».

«Чужие» романа – это просто копилка коллективного бессознательного современного «маленького украинского». Это «тяжелые» (с.88), Москва, бывшие бизнесмены и депутаты, пузатые и откормленные, у них – дорогие машины, квартиры, куча денег, красивые молодые любовницы, дети в престижных импортных школах, недостаток образования, да и кожа затовста, как на филигранный внутреннее пространство романа …

Одним словом – «наши жирные коты» (с.102). Кроме них еще эпизодически выныривают дети-молодежь с «избытком визуальной информации» и неспособностью увидеть и понять то настоящее.

«Своих» в романе совсем мало. Это те «последние недобитые», сплошь носители древних благородных семейных традиций, лучших морально-этических качеств и непоколебимых жизненных принципов. Это мог бы быть потенциально новый украинский супер-мен иили супер-вумен, если бы не «но».

Сообщество «своих» персонажей пропитана одним недостатком – едва заметным, но ощутимым где-то на уровне чисто интуитивного нутряного понимания. Это ощущение того, что «свои» – высшие и более равные. Они могут быть бизнесменами и художниками, журналистами или активистами, – и никто не обвинит в продажности или «обважнилости».

Симптоматично: в кругу рецепции этого романа почти в каждой одобрительные рецензии на роман подчеркивается его особенность, отдельность, благородство и отмечается требование читать только с определенным культурным-литературным-историческим багажом за плечами.

Подобные пассажи, хотя и определяют целевую аудиторию, работают в определенном смысле и против романа. Происходит как бы условное разделение читателей на два иерархизовани категории: любители и не-любители – те, кто «понял», и те, кто «не понял».

Вообще я бы не ставила роман аж на такую «высокую полку» рядом с Достоевским, Прустом, Джойсом (список можно продолжить). Причина этому как минимум одна – 20 век уже давно закончилось. В условиях современности, хотим того или нет, любой художественный текст сейчас балансирует на грани элитарной и массовой литературы, да еще и активно использует этот «визуальный избыток информации».

Но несмотря на все игры разума «Музей заброшенных секретов» – действительно качественный, добросовестно и своевременно написан текст для вдумчивого терпеливого эмоционального читателя. А это редкость для наших пенаты.

Ирина Славинская, «Украинская правда. Жизнь »